Двигатель стрит-арта

Сегодня мы ознакомимся с творческими позициями людей, имеющих самое непосредственное отношение к стрит-арту.

Мои собеседники. Kri Eight – блогер, организатор фестивалей, администратор двух групп ВКонтакте, посвященных известному андеграундному художнику Бэнкси (одна с численностью 37K, вторая – 103K), а также проекта «Beauty on the streets», где обозревает уличное искусство. Фотограф Евгения Зубченко – фотограф и журналист, она также администрировала проект ВКонтакте, посвященный небезызвестному Бэнкси. Оба занимаются документированием в области стрит-арта и готовы поделиться своими познаниями.

- Итак, проект посвящен одной из самых загадочных личностей современности – Бэнкси. Возможно, его уже надо называть иконой уличного искусства и андеграунда в целом, но для некоторых людей – это обыкновенный вандализм. Возникает резонный и весьма противоречивый вопрос – где грань между андеграундом и вандализмом?

Kri Eight: Знаете, понятия «андеграунд» и «вандализм» ни в коей мере не противоположны друг другу.
Разумеется, в нашем государстве с юридической точки зрения нет никакой разницы между уличным искусством и вандализмом. Логика такова: появляется изображение без разрешения на чьей-то собственности — хулиганство или вандализм. В иных государствах над этим вопросом пытаются работать, различают понятия уличное искусство и граффити, стараются идти навстречу анонимным и малоизвестным художникам. У нас же такие вопросы стараются пропускать мимо ушей. Мне стоит пояснить, что в среде граффити-культуры имеется своё понятие вандализма. Скорее, это даже можно назвать течением, близнецом «бомбинга» (монохромные рисунки, выполненные на скорую руку), который существует для агрессивного привлечения внимания и больше напоминает спорт, нежели искусство. Удивительно, но данный сегмент граффити в России процветает пуще остальных.

Евгения Зубченко: Понятия, которые вы используете, на самом деле, не связаны друг с другом. Видимо, вы хотели спросить: где искусство, а где вандализм? Андеграунд — это искусство вне рамок массовой культуры. А разве Бэнкси сегодня - это не массовая культура? Он начал с высмеивания клише массовой культуры, но и сам быстро стал ее частью. Такое часто случается. Мейнстрим поглощает все новое и интересное, переваривает это, чтобы затем выплюнуть кастрированную копию того, что изначально было. Это и есть сегодняшний стрит-арт. Когда Бэнкси начинал, мало кто задумывался над тем, что изображения на стенах могут быть искусством. Тогда понятия «стрит-арт» еще не было и все, что было нарисовано на стенах, считалось вандализмом. Сейчас ситуация в корне поменялась. Все увидели, что уличное искусство можно использовать. Власти и коммерсанты видят в этом свою выгоду, коммерциализация уличного искусства идет стремительными темпами. В общем недолго оно находилось в андеграунде. Для себя я разделю понятия «граффити» и «стрит-арт». Мне кажется, с граффити ситуация иная. Граффити, как было вандализмом, так и остается. Все потому что это очень закрытая субкультура, со своими понятиями и законами, которые не менялись годами. Хотя оно тоже подвержено коммерциализации, но не в такой степени, как уличное искусство в целом.

- Направление андеграунд достаточно “громкое”, всегда волнующее и непримиримо бунтующее против мейнстрима. Таков канон этого движения. Но правильной ли будет такая формулировка, что сейчас - это тот же мейнстрим, который бунтует против другого мейнстрима, что никакого андеграунда нет, что все подверглось коммерциализации, а людей готовых “за идею” творить и бунтовать единицы, и даже они только того и ждут, когда их заметят телевидение и меценаты?

Kri Eight: Да, мы мыслим с вами достаточно схоже. Видите ли, в годы зарождения и расцвета граффити также проводились выставки райтеров («райтер» — сленг, граффити-художник), но это было действительно редким исключением. В первый десяток лет существования граффити не было понятно, куда может привести это творческое течение. Достаточно долгое время ставился вопрос о том, насколько оно вообще «творческое». Были люди, которые в 1970-х ориентировались сразу и отвечали, мол, это искусство. Они старались популяризировать граффити при помощи книг, документальных фильмов. Джон Наар, Марта Купер, Генри Чалфант — самые известные фотографы и журналисты, принимавшие участие в документировании и тиражировании граффити.

Но те времена давно позади, и взгляд на граффити значительно поменялся. На мой взгляд, граффити новой волны воспринимается искажено прежде всего самими художниками. Это можно понять элементарно потому, что данный вид творчества воспринимается не как самодостаточное явление, а как инструмент, ступень к монументальному или же студийному искусству. Молодых художников в этом винить не будем, ведь и те люди, которые занимались граффити три-четыре десятка лет назад сейчас заняты практически только в студиях и выпускают творческую периферию вроде линеек одежды или сувениров. Возможно это правильно, возможно — нет. Сейчас сам чёрт не разберёт.

Евгения Зубченко: Неверная формулировка. Андеграунд — это не направление и не движение, а совокупность разных течений и направлений вне массовой культуры. Повторюсь, в сфере уличного искусства идет глобальная коммерциализация, но, как и в современном искусстве, кто-то творит лишь для того, чтобы потом выгодно продаться, кто-то занимается искусством ради искусства. Мне кажется, давление бизнеса в этой сфере будет только нарастать и вполне вероятно, скоро забудется, что это когда-то называли вандализмом.

- Каким образом Бэнкси повлиял на уличных художников? Он популяризатор и пропагандист этого направления или лишь один из немного адептов граффити, попавший под прицел СМИ?

Kri Eight: На каждого по-разному. На кого-то в большей степени повлияла взявшаяся ниоткуда популярность художника, известность и цены на его работы. Вспоминается один британский художник с псевдонимом JSP. Он рисует через трафареты рисунки на четко подмеченных местах, пишет остроумные надписи, которые поднимают настроение. Хотя сам по себе он достаточно серый творец с идеями, которые уже будто где-то видел. Однако, он рассказывал несколько раз историю о своей жизни, что он бывший наркоман и неудачник, которого направила на правильный путь одна из работ Бэнкси. Бывают и такие. Но это единичные случаи, происходящие с людьми в самом начале творческого пути. Более развитые художники самодостаточны и вряд ли на них вообще распространяется какое-то влияние в принципе.

Нет, Бэнкси никакой не пропагандист уличного искусства. У него отличная подача работ, смысловая нагрузка которых проста для усвоения практически всех людей, кто может прочитать подписи на английском. Ведет он себя как обыкновенный уличный художник. Его никак не назовешь энергичным активистом, особенно в свете последних событий. Мы стали свидетелями пути талантливого человека, который делает всё так, как нужно. Отсюда и внимание СМИ, и иные признаки успеха.

Евгения Зубченко: Бэнкси один из пионеров уличного искусства, явления, которое получило название «стрит-арт». Когда он начинал, никакого стрит-арта не было. До него не было разделения на граффити и что-то еще, в массовом сознании существовало только граффити, которое оставалось весьма загадочным и непонятным для людей со стороны явлением. Он же изъяснялся понятным для людей языком, но оставил эту свойственную граффити загадочность и субкультурность. До него никому не приходило в голову использовать медиа столь широко. Он стал популяризировать свое творчество через интернет, уличное искусство перестало быть локальным.

Он же показал, что уличное искусство может очень хорошо продаваться и невольно поспособствовал его коммерциализации. Вообще же я считаю, что он в большей степени современный художник, поскольку с самого начала быстро вышел за рамки движения. Его отличает наличие концепции, идейность, а в большинстве случаев стрит-арт — это просто красивые картинки на улицах. Сейчас многие произведения стрит-арта трудно отличить от дизайна, в целом это направление характеризует стремление к декору. Бэнкси изначально шел по другому пути.

- Как развивался проект ВКонтакте «Banksy»? С чего все началось?

Kri Eight: Под моим контролем находятся два сообщества посвященных Бэнкси. Первое, что постарше, было организовано как группа по интересам еще восемь-девять лет назад. В нем делились творчеством не только активно развивающегося анонимного художника, но также и его коллег. Лично я был в нем в качестве наблюдателя долгое время. В какой-то момент я завел свой блог об уличном искусстве. Через какое-то время увидел, что тогдашние руководители сообщества посоветовали мой блог читателям, что сильно обрадовало. Позже мы лично познакомились с Евгенией — администратором проекта, которая предложила присоединиться к ним.

Во второй блог я был приглашен всего-то года два-три назад, поэтому о идеи создания могу только догадываться и поблагодарить за это небезызвестную ленту «Выход через сувенирную лавку».

- Как вы заинтересовались направлением граффити и рисуете ли сами?

Kri Eight: Мне тогда было лет пять, когда я впервые увидел несколько рисунков в исполнении одного из моих родственников. Тогда всё моё окружение отметило всплеск интереса к увиденному. Лет через семь после этого мои друзья уже начали заниматься этим. Они ставили тэги (тег, тэг — сленг, элементарная шрифтовая композиция в граффити, оставляемая маркером или краской) по всей округе, пытались подражать местным художникам. Речи о творчестве никакой и не шло с таким-то подходом к рисованию. Но когда я однажды провел с ними целый день, наблюдая как друзья расписывают поверхности, мне очень понравилась атмосфера. Знаете ли, смесь риска, азарта и соперничества. Какое-то время я просто проявлял интерес к этому, а через несколько месяцев сам взял в руки маркер. У нас не было никакого интернета, ни книг. Нам редко попадались журналы и видеоклипы, попадавшие к нам через телефоны. Поэтому мы учились у тех, кто был постарше, кто ездил в Москву и узнавал о граффити. Атмосфера была чумовой, ничем так увлеченно в жизни не занимался.

Спустя пять-шесть лет я полностью переключился на документирование граффити и уличного искусства и сейчас занимаюсь этим. Что касается визуального творчества — взял перерыв. Граффити дало мне многое: верных друзей, новые незабываемые знакомства, первую любовь и дело, которое заботит меня и днем, и ночью.

Евгения Зубченко: Лет десять назад это было по-настоящему интересным. Здесь не было кураторов, галерей, денег. Просто художник и стена. Тогда мне казалось, что это направление выльется во что-то по-настоящему глобальное. Так и вышло, но за этой глобализацией пришли кураторы, галереи и деньги, а большинство художников этого направления остались на уровне украшательства. Художников со своей концепцией, тех, за чьими работами, что-то есть, можно по пальцам пересчитать. Уличных художников часто характеризует узость мышления, они редко пытаются выйти за рамки того, что делают. Бэнкси, если почитать его интервью, человек явно образованный и интересующийся, он все время пытается предложить нечто новое, пытается акцентировать внимание на тех или иных проблемах современного общества. Это отличает художника от декоратора. Так что сейчас мне интересней наблюдать за современным искусством в целом, чем за этим отдельным направлением. Я всегда занималась фотографией, я документирую современную художественную ситуацию. Уличное искусство я воспринимаю как часть этой работы.

- Можете охарактеризовать современное состояние явления граффити в России. Набирает оно обороты или уходит в небытие?

Kri Eight: Граффити несомненно набирает популярность в России. На мой взгляд, Восточная Европа — самое перспективное место на планете для развития граффити и уличного искусства в целом. Однако, как я уже отмечал выше, дело идет не так гладко и не совсем в том направлении, в котором бы хотелось. Граффити и уличное искусство подвергается жесточайшей коммерциализации, это не секрет. И я не первый, кто сказал и скажет об этом вновь. Эти факторы делят творческую публику на несколько типов: первые из-за чрезмерной популярности и поверхностного осмысления считают, что граффити — баловство, а порча имущества — цель существования течения. Подобную точку зрения выдвигала московская группировка ЗАЧЕМ в своём фильме «Девиантное поведение», в котором было хоть какое-то обоснование этой точки зрения. В головах подобных почитателей даже этого нет. Другие же художники весьма талантливы, они развивают свои проекты, отдаются творчеству до определенного момента. Далее же закрываются в студиях и становятся обыкновенными станковыми художниками с каким-то отношением к уличному искусству, производя некие граффити-фантики. Третья же группа — те люди, которые используют правильный подход, лавируя между идеей, духом, корректной оглаской в СМИ и извлечением прибыли. Их меньше всего, однако, такие люди выстреливают круто, весело и громко. Думаю, такие люди будут достойно представлять отечественную граффити-сцену на мировой арене. (Обратите внимание на Тимофея Радя, Никиту Номерза. Мне очень симпатичны эти художники)

Евгения Зубченко: Это глобальное направление, которое затронуло и Россию. У нас сформировалось много интересных и самобытных художников. Что радует больше всего, так это то, что у нас много ребят, которые не останавливаются на достигнутом, пытаются мыслить шире рамок просто уличного искусства. Яркий пример упомянутый Тима Радя, вряд ли ему подходит определение «уличный». Он современный. Вспомните «Стабильность». Это серьезная заявка. Мне интересно наблюдать за Кириллом Кто. Он человек очень непростой, болезный, страдающий. У него не редко рождаются очень тонкие и трогательные работы. Не только на улице, но и в виде шелкографий. Также выделила бы Стаса Доброго, который в своих уличных рисунках пытается осмыслить действительность и за этим интересно наблюдать. Феминисткая группа «Ганди» еще один пример серьезного уличного искусства: они говорят не только о проблемах женщин, но и об обществе в целом. Вообще в последние годы очень развилось активистское искусство, как раз здесь стоит искать андеграунд. Также очень часто современные художники в своем творчестве обращаются к теме улицы. Посмотрите работы ижевской группы «Археоптерикс» (ныне - «ТВ-дача»). Они оттолкнулись от того, что современные дома часто называют коробками и разрисовали девятиэтажки символикой, которая изображается на упаковках и коробках. Замечу, что в Ижевске много интересного, связанного со стрит артом.

Иными словами, сегодня уличное искусство уже очень тесно переплелось с современным. Говорить просто о стрит-арте или граффити уже неинтересно, а вот у такого взаимодействия большой потенциал. Хороший пример - это проект «Фортошные выставки», которые делают здесь в Москве ребята из мастерской в Бобровом переулке. Они выставляют искусство в окне своей мастерской. Раз в несколько месяцев они приглашают художников, которые оформляют витрину по своему усмотрению. И буквально получается диалог со зрителем: бывало, что окно разбивали, хотя чаще людям все же нравится то, что они делают. Многие уже специально приходят посмотреть, что сейчас там выставляется. Что это? Стрит-арт? Современное искусство? Это и то и другое. Примеры такого взаимодействия были и раньше. Вспомните Баскию или Кита Харинга, но тогда это были единичные примеры, а сейчас это массовое явление.

- Граффити воспринимается как разновидность стрит-арта, куда также относят «мадоннари» (рисунки на асфальте, произведения городской живописи). По отношению к этому особенно броско смотрятся 3D рисунки на асфальте, не так давно завоевавшие популярность у народа. Можете прокомментировать и дать свою оценку этому явлению?

Kri Eight: Этот вид искусства имеет больше нот и тенденций развития паблик-арта, нежели граффити. Это относится как к самим работам, так и к художникам. В любом случае, если есть что-то, что может удивить и порадовать, то почему этому не быть, верно?

- Некоторые считают, что т.н. современное искусство – это переосмысление канона, новое видение. Как считаете, все-же правильнее убрать «современное» и оставить просто искусство?

Kri Eight: Знаете, в мире, в котором мы живем, есть разные рамки и ярлыки. Большинство из них совершенно бесполезны. Понятие «современное» как раз из таких.

Евгения Зубченко:Почему «так называемое»? Это искусство, сформировавшееся во второй половине 20 века, появившееся как ответ модернизму и противопоставляющее себя этому течению. Сейчас действительно многие формулировки и значения уже размылись, а новых нет. Искусству не хватает осмысления, непонятно, в какую сторону оно движется и к чему идет. Это касается не только искусства, но и общества в целом.

- Согласны ли Вы, что двигатель искусства во все времена — это непрекращающийся конфликт поколений, плоды которого совершают очередную революцию в сознании людей?

Kri Eight: Я был бы счастлив, если это было бы так. Если вы понимаете, о чем я.

Евгения Зубченко: Разве Ван Гог стал рисовать свои картины из-за конфликта поколений? Было недостаточно тех рамок, которые существовали; было желание создать новые образы, потому что старые безнадежно устарели и не отвечали времени. Художник и время неразрывно связаны. Реальность меняется и бросает новые вызовы, осмысление художниками современной ситуации - вот двигатель искусства.

Автор: Бикчурин Дамир (13.200)

Фото автора