Мгновения свободы

Время, когда о вирусах говорили лишь специалисты, кажется, осталось в прошлом, а может вновь настанет в будущем, но в том, что оно прервалось, пожалуй, никто не будет сомневаться, ну или почти никто...

Очередной день, проведенный в институте, закончился, и раннее весеннее солнце, хотя и яркостью совсем не уступающее летнему, стало нашим спутником на пути к автобусной остановке, все так же полной и смердящей ароматами курящих и противными духами окружающих дам. Вообще мало кому удается подобрать хороший парфюм, а может мой вкус является изощренным донельзя, черт его знает.

Спустя минут пять я и мой однокурсник дошли до места прощания и завели ни к чему не обязывающую беседу о последних новостях в мире. Я частенько занимаюсь пустой болтовней и, кажется, в тот день не стал изменять своим традициям. Трудно вспомнить, что именной тогда вызвало интерес моего визави, но он яростно забрасывал меня уточняющими вопросами, ответы на которые я, к сожалению, не мог вспомнить. А может просто не хотел вспоминать, ведь красный дилижанс уже был на подходе, и я высмотрел его на повороте у «Эконома» (достаточно паршивое здание, больше напоминающее лабиринт минотавра или мрачнейшие глубины Тартара, с людьми не более привлекательными, чем титаны, заточенные в нем). Когда же он прекратил издеваться над моим низкосортным знанием о мире и неточными сведениями о бытие, я протянул ему руку, чтобы попрощаться и наконец умчать в свою обитель, как он вдруг задал вопрос, который почему-то мне очень хорошо запомнился: «Ты слышал о том, что ВОЗ объявил о пандемии коронавируса?». «Нет, но по дороге почитаю об этом», — заключил я и с присущей мне грацией запрыгнул в карету общественного транспорта. Именно так я узнал о начале того, что вскоре назовут «Пандемия новой коронавирусной инфекции COVID-19».

Спустя несколько дней, поднимаясь на второй этаж ЦИТа, дабы наведать вершителей судеб студентов, я вновь начал сотрясать воздух рассказом о недавних полуночных приключениях, на что мой собеседник взмахом руки остановил мертворожденную тираду и удалился в пучину споров о возможности перевестись на бюджет в место, которое в миру зовется не очень красивым словом «деканат». Не прошло и получаса, как двери распахнулись и главный герой дискуссии походкой больше похожей на шаг призывника, чем студента, приблизился ко мне и сказал: «Они выиграли битву, но победа в войне будет за мной», — как же сильно он ошибался, его соперницы обладали талантом угнетать и разбивать любое желание учащихся. После недолгого разговора он спросил о моих планах на вечер, на что услышал: «Я полностью свободен». Тогда, немного подумав, он снял рюкзак и начал в нем копаться. Я решил, что в знак своего поражения он лишил чего-то ценного своих противниц и решил тотчас же похвалиться заполученным трофеем, но все было гораздо проще.

— Что это?

—Это два билета на концерт легендарного гитариста Кадзухито Ямасита, его выступление пройдет сегодня, и тебе обязательно стоит сходить.

— Это очередной женоподобный K-pop исполнитель?

— Пф, это японский классический гитарист, он будет играть классику.

— Оу, это действительно интересно, почему бы и нет, я согласен.

— Ты собираешься съездить домой переодеться, просто я думаю, что лучше не стоит?

— Да брось, я не хочу сидеть на концерте в обнимку со свои рюкзаком.

— До концерта совсем немного времени, и ты опять опоздаешь!

— Хотя ты прав, черт с ним, буду сидеть как есть.

Пройдя сквозь толпу дымящих, как трубы Миасса, господ, мы неспешным шагом направились на бранч в заведение близ института, которое называется словом созвучным с холодным блюдом. Мне не очень хотелось туда идти, но мой напарник был настойчив. Мы совершили все присущие этому храму еды ритуалы и стали есть. В перерывах между поглощением полухолодных кусков пицц с черствыми бортиками и просто омерзительной курицей карри мы начали обсуждать ситуацию в провинции Ухань — вскоре об этом злополучном местечке где-то на востоке Китая узнает каждый.

— Ты видел, как увеличивается количество зараженных?

— Да, и похоже это полный п******!

—Если это продолжится, то через пару недель они там все перезаражаются.

— Похоже, что так оно и будет, думаешь, до нас доберется?

— Не знаю, может это болезнь восточных людей, они ведь жрут все, что шевелится?

— Может быть, а возможно зараженный уже где-то в Казани?

— Да навряд ли.

Когда закончили трапезу, мы отправились в направлении ГБКЗ им. С.Сайдашева или просто в консерваторию, там частенько проходили органные концерты, весьма захватывающее шоу.

Спустя время на улицы опустился вечерний сумрак, который лишь добавил атмосферы предстоящему празднику музыки. Перед входом в обитель музыкантов столпилась кучка курящих — как же все-таки много людей курят. Внутри нас встретил зал с полами из глянцевого мрамора и окантованные позолотой колонны. Практически все в зале блестело, и тогда я понял, что лучше было бы оставить рюкзак дома, но мы уже здесь, поэтому дорога лишь одна — к своим посадочным местам. Миновав дам в вечерних платьях и мужчин, одетых в классические костюмы, мы прошли в концертный зал и уселись в ожидании японского мастера, возможно, зараженного коронавирусом.

В свете последний событий я с большой опаской поглядывал на окружающих, прислушиваясь ко всем звукам, которые они в тот вечер издавали, как никогда. Сложно представить, как чувствовали себя жертвы концлагерей, в газовых камерах, вдыхая убийственные пары, но как чувствовал себя я, находясь в ситуации замкнутого пространства, застоявшегося воздуха и кашляющих и сопящих людей вокруг во время объявленной пандемии, я помню точно.  

Нет ничего хуже на концерте классической музыки, чем кашель дам бальзаковского возраста с частотой тридцать секунд. Они будто были в составе оркестра и на правах главных див играли свою музыку больных, которая эхом раздавалась КАЖДЫЕ ПОЛМИНУТЫ. Я взглянул на соседа и спросил: «Кажется нам конец?». Он в утвердительном тоне ответил, что да.

Так мы и просидели весь вечер, пока, наконец, Казухито Ямасита квази-маршем не замкнул его. Выйдя на улицу, я мысленно уже смирился с тем, что стану новым зараженным и пополню мировые списки, но на мое счастье на протяжении следующей недели никаких симптомов я не ощутил, но эта вирусная камера осталась в моей памяти, похоже, навсегда.

Обстановка в Китае ухудшалась с каждым днем, и я все с большей опаской поглядывал на окружающих. Не сказать, что я компанейский человек, но грядущая пандемия докрутила меня практически до состояния страдающего психическим расстройством больного с диагнозом «бред преследования», ведь мне повсюду слышались звуки кашля.

В ту неделю я где-то вычитал, что некоторые институты готовятся к закрытию, но, не поверив сразу же, перестал об этом думать. Как-то на той же остановке мы с моим однокурсником устроили подобный диалог:

— Слышал, что институты закрывают?

—Да, но кажется, КФУ это не затронет, здесь слишком много иностранцев и вообще студентов.

— А если закроют, как учиться? По скайпу, что ли?

Тогда для меня это было просто чем-то невозможным, ведь я вообще в этом плане был ретроградом и всегда предпочитал живое общение, но жизнь расставила все по своим местам, и даже меня заставила начать по-другому относится к видеосвязи.

КФУ закрыли на карантин. Теперь я был свободен от ранних подъемов и разговоров с некоторыми людьми — красота.

После закрытия института прошло несколько дней, и было совершенно неизвестно, что будет в будущем, сможем ли мы доучиться или всем «академ» — неясно. В неведении были все преподаватели, каждый студент думал о том, как он будет жить ближайший месяц или два. Где ему ночевать, уезжать ли ему домой? Нам просто сказали ждать.

Март подходил к своему концу и обстановка прояснялась: «Учиться будем по видеосвязи». Довольно странный процесс, надо сказать.

30 марта — в Китае уже больше 80 тысяч зараженных, многие люди умерли от вируса, мир совершенно не понимает, что делать и как обезопасить себя, каждый вирусолог говорит о своем, и нет общего мнения даже у специалистов. Много вбросов. В тот день я получал заказ в пункте выдачи — это была очередная порция книг. Читая новости, я наткнулся на видео, где экскаватор вырыл большую яму, и в ней находились гробы из дешевого дерева, их кто-то, не очень заботясь о погибших, выложил друг на друга, будто братская могила, будто война. Скорее всего это были бездомные, наверняка это было где-то в Китае. На расстоянии тысячи километров в городе Казани был я, размышляющий над тем, как же все-таки ему расставить книги на полке: в алфавитном порядке или по интересности. Все же я решил, что расставлю по собственному интересу, а позже скрупулезно и прагматично расположил их на полке.

Мир трясется по швам. Италия теряет больных. До введения «режима самоизоляции» в республике один день.

Максим ЖУРАБОЕВ