Петр Свидлер: «Шахматы для меня – идеальная работа»

С 27 ноября по 8 декабря в Казани проходит Суперфинал Чемпионата России по шахматам – один из самых престижных российских турниров.

Призовой фонд составляет семь миллионов рублей. Лучшие шахматисты и шахматистки страны в течение двух недель выяснят, кто является сильнейшим. «Стужурка» поговорила с главным претендентом на титул, гроссмейстером Петром Свидлером, который становился чемпионом семь раз и не собирается останавливаться на достигнутом.

 - Как в детстве вы решили заниматься шахматами? Ведь здесь не побегаешь, не покричишь – сидишь за доской и учишь комбинации...

 - Как-то мне показали правила, и меня было не оттащить уже.

 - Не было скучно?

 - Ни в один момент.

 - Чемпионами в шахматах все-таки рождаются, или ими становятся путем долгих и упорных тренировок?

 - Я думаю, здесь, как и в любой другой области, есть классическое соотношение насчет десяти процентов дарований и девяноста процентов пота. Оно относится к чему угодно, я думаю, что и к шахматам тоже. Совсем без каких бы то ни было способностей ничего добиться невозможно, конечно, но перед глазами огромное количество примеров людей, которые подавали фантастические надежды в юности, а потом им это перестало казаться интересным, что-то в жизни случилось, может быть чего-то не хватило в характере, и ничего не вышло из человека. Поэтому без работы, без целеустремленности вряд ли что-то выйдет.

 - А если лично про вас говорить?

 - Я работать не люблю и не умею, поэтому всю жизнь пытался выезжать на способностях, если честно. Ну, когда я говорю, что я не люблю и не умею работать, это не означает, что я никогда не работал, естественно. Но по сравнению с людьми моего поколения я работал намного меньше, и может быть, это в свою очередь сказалось на результатах, скажем так. Если сравнивать с тем же самым Крамником , который всю жизнь работает, по восемь часов в день, когда он здоров...

 - Вы сколько часов в день уделяете шахматам?

 - Я... как получится. Вот Володя [Крамник] добился практически всего, чего можно добиться в этой игре. Я не сравниваю масштаб дарования, но в принципе, к великолепному дарованию, он еще всю жизнь работал как полагается.

 - Спустя столько лет игры, огромное количество всевозможных турниров и титулов, что игра значит для вас? Это по-прежнему азарт и желание победить в каждой партии, работа или что-то еще?

 - Понятно, что есть некий элемент рутины, но я по-прежнему получаю удовольствие от игры. Я, собственно говоря, поэтому и не бросаю. Потому что это все еще доставляет мне радость, это по-прежнему идеальная работа для меня: работа, от которой получаешь удовольствие, и за которую платят. Что еще можно хотеть от жизни? (Улыбается)

 - Вы говорили, что чемпионаты России по каким-то причинам складывается для вас лучше большинства других. Есть какие-то предположения, почему?

 - Наверное, самое простое объяснение: я их сыграл больше, чем других. Закон больших чисел здесь в некотором смысле за меня. Не знаю, я всегда на этот турнир больше мотивирован. К этим вопросам отношусь очень трепетно. Я считаю, что чем меньше ты вмешиваешься в эти процессы, чем меньше ты пытаешься их мозгами просчитать, тем лучше. И чем меньше я буду пытаться понять, почему я хорошо играю, тем больше вероятность, что я буду не менее хорошо играть дальше. Поэтому я просто решил для себя, что не буду копаться в этих вопросах.

 - Вы неоднократно заявляли, что российский чемпионат по шахматам – сильнейший в мире. Это заслуга наших дарований и талантов, или недотягивающий уровень соперников?

 - У нас громадная страна, и в стране огромное количество сильных шахматистов. Это не соревнование как таковое: просто исторически так сложилось, что у нас огромное количество сильных шахматистов, и они в большинстве своем играют на этом турнире. Поэтому и получается настолько сильный чемпионат.

 - Алиса Галлямова на пресс-конференции говорила о том, что ей тяжело играть на домашних турнирах. Для вас имеет значение, где проводится турнир?

 - Я, наверное, тоже спокойнее играю не в Питере. Понятно, что я и там выигрывал какие-то турниры, и нельзя сказать, что дома я играю только плохо. Но чем лучше удается почистить голову от ежедневной рутины и прочего, тем проще играть. Поэтому на своей территории, может быть, давление всех тех мелких элементов ощущается сильнее, и проще играть, когда ты на выезде. Но опять же, я не уверен, что это имеет такое принципиальное значение.

 - А как вам площадка, на которой сейчас играете?

 - Ну, пока все хорошо. Я не могу сказать, что это сказывается на результатах, но в принципе вот эта идея играть в шахматы в музеях (турнир проводится в галерее «Хазинэ» Казанского Кремля – прим.авт.) очень нравилась раньше, и продолжает нравиться. Создается дополнительная, такая правильная атмосфера, и очень приятно играть. По первым двум турам я ничего сказать не могу, потому что еще рано, но то, что РШФ (Российская шахматная федерация – прим. авт.) организовывает турниры на очень высоком уровне. Сейчас что-то похожее проходит в Сан-Луисе на американском чемпионате. Я там не играл ни разу, но по описаниям все очень здорово. Очевидно, что РШФ флагман по проведению турниров: они проходят на очень правильных площадках, хорошо организованы, все на месте и все работает, к игрокам очень правильное отношение.

 - Для вас характерна манера очень много ходить по залу. Вы считали, сколько проходите за одну партию?

 - Можно повесить шагомер, но это не настолько мне интересно. Вообще, с детства так сложилось, что я не люблю сидеть за доской, когда не мой ход, мне не очень комфортно. Это не столько даже вопрос лености или легкомыслия, тут два элемента: я знаю, что когда я думаю, и напротив сидит человек и что-то пыхтит себе под нос, я бы предпочитал, чтобы там никого не было, спокойнее сидеть одному. И поэтому я инстинктивно возвращаю это назад, в надежде на комический обмен такой (смеется). Если я там не буду сидеть, то, может быть, и напротив меня не будут особо сидеть. И плюс к этому: шахматистам такого уровня, какие играют на этом турнире, доска особо не нужна. Для того чтобы считать варианты, мне нет никакой необходимости смотреть на эти фигурки. Более того, если нужно что-то освежить, то в комнате отдыха стоит монитор, и на мониторе все позиции. Связь с доской не теряешь в любом случае. Мне думается на ходу, и так было с самого раннего детства.

 - Если бы вам предложили, вы бы сыграли в партию по шахбоксу?

 - Ох, скорее нет, чем да. Может быть, это прозвучит несколько цинично, но такой вопрос будет упираться в деньги. Если мне предложат столько денег, что мне никогда в жизни больше не придется о них думать, то почему бы и нет? А просто так я не вижу необходимости, так сказать, потенциально травмироваться (смеется). У меня на самом деле богатая история бессмысленных травм и в гораздо менее очевидных ситуациях, и меня выставить на бокс - это полугарантия того, что меня оттуда унесут. Я очень серьезно ломался в таких простых жизненных ситуациях, в которых никто бы не поломался.

 - Например?

 - В свое время был такой матч века в Москве по быстрым шахматам, когда играла сборная России против сборной мира, и я его играл на костылях, потому что мы за два дня до начала матча всей командой решили поиграть в футбольчик. Причем это был шахматный такой футбольчик, он бесконтактный практически, народ активно пытается никому ничего не сделать. Ну, я нашел способ порвать заднюю крестообразную [связку коленного сустава], и приседаю до сих пор с трудом. Если полчаса футбола приводят меня в такую негодность, то что уж говорить про бокс. Лучше не надо, спасибо!

 - Вы из Санкт-Петербурга, и у меня для вас очень важный, наболевший вопрос, который мучает моих сверстников. Какой город все-таки круче: Москва или Питер?

 - Ну, это смешно питерскому задавать такой вопрос.

 - Ну почему? Некоторые знакомые петербуржцы говорят, что Москва тоже неплохой город.

 - К Москве привыкаешь, и я в целом сейчас очень спокойно отношусь к этому городу, без серьезного негатива. Хотя любой питерский молодой человек воспитывается на том, что «вот мы-то хорошо живем, а они-то нет». Но я столько времени провел в Москве, что, как мне кажется, научился этот город немножко понимать, и я к нему отношусь с симпатией, но жить бы там не хотел все равно, если сравнивать с Питером.

 - Почему?

 - Некомфортно. Все быстрее, все гораздо жестче, темп города мне не нравится – в Питере спокойнее.

 - Вы болеете за «Зенит», он скоро в Казань приезжает на матч с «Рубином»...

 - Обдумывается пойти на «Рубин», уже предложили, и будет зависеть от состояния, самочувствия, прежде всего от того, как будут складываться дела в турнире. Ну и от погоды. Если внезапно минус двадцать, то вряд ли, а если погода будет относительно мягкой, то можно завернуться в три шкуры и посмотреть.

 - Проект по перечитыванию всей русской классики по-прежнему остается проектом?

 - По-прежнему, да.

 - Вообще никаких продвижений?

 - Абсолютно никаких. Потому что я покупаю такое количество литературы, которое меня интересует сейчас, что мне через нее не продраться. У меня дома примерно две полки книг, которые уже куплены, и не прочитаны.

 - Какую последнюю книгу прочитали?

 - Всегда очень трудно вспомнить... Нила Стивенсона я вот закончил, Diamond Age («Алмазный век»), хорошая. Стивенсон всегда хорош.

 - Кто круче: Месси или Карлсен?

 - Трудно судить. «Если слон вдруг на кита залезет, то кто кого сборет», как писал Лев Кассиль. На самом деле, это попытка сравнить несравнимое в некотором смысле. Магнус, я думаю, сильно обиделся бы, будучи чудовищным болельщиком «Реала», и ему идея сравниваться не с Роналдо, а с Месси была бы крайне неприятна (смеется). По влиянию на жизнь людей, конечно, Месси, потому что огромное число людей, которые смотрят, и по-настоящему увлекаются футболом. На такую аудиторию мы [шахматисты], что бы мы ни делали, никогда вещать не будем, и это не плохо – всему свое место в мире. А по масштабу дарования мне очень трудно судить: теплое с мягким всегда очень трудно сравнивать.

Беседовал Колесников Роман
Фото: ruchess.ru