«Соблазн был велик»: в Казани прошел арт-показ «Коммивояжера»
4 июня в «Киномакс-IMAХ» прошел спецпоказ оскароносного иранского фильма «Коммивояжер». Вместе с кинокритиком, Адилей Хайбуллиной, зрители обсудили специфику картин Асгара Фархади и возможные интерпретации показанной истории.
«Равно как и многие иранские режиссеры, которые живут в ограничениях, прежде всего он прописывает историю частную. Только два года Асгар Фархади искал, каким образом подступиться к тому, чтобы рассказать этот сюжет. Потом появился Артур Миллер со “Смертью коммивояжера”, а вместе с ним и возможность поговорить о том, какие моральные дилеммы сегодня возникают в его обществе, и изучить своих героев под микроскопом», — отметила Адиля Хайбуллина.
При просмотре фильма действительно чувствуется, какой масштаб проблемы скрывается за рамками одной маленькой истории. В ней угадывается в том числе и трагедия большого одиночества, в которой герои повторяют образы из «Смерти коммивояжера».
Сам фильм начинается с подготовки к репетиции спектакля, но уже следующим кадром зритель видит, как рушится дом. Главные герои остаются без крова. Такой прием используется режиссером для того, чтобы показать отношения, которые проще «снести и заново построить». Здесь нет ни сложной компоновки кадра, ни саундтреков, ни скрытого подтекста. Однако главная специфика кинокартин Асгара Фархади заключается в том, что зритель так или иначе становится соучастником истории: он вынужден задаваться вопросами и менять свою точку зрения по отношению к разным героям. О главном не говорится открытым текстом, поэтому, по мнению Адили Хайбуллиной, остается лишь предполагать, как все было на самом деле:
«Этот старик ее, простите, обесчестил? Она от испуга упала? Кто это был? Есть только досужие фразы, и мы в этом тонем. В финале Асгар Фархади объясняет нам все. Но становится ли от этого легче? Только все хуже, потому что это история об отсутствии коммуникации, незащищенности и уязвимости в том обществе, где о многом нельзя даже говорить».
Эмад и Рана — семейная пара, которая, как и все в этом обществе, пытается ею «казаться», а не «быть». Оба — представители среднего класса, которые к тому же играют в театре. И хотя изначально рассказывается о ситуации, жертвой которой стала Рана, внимание целиком сосредоточено именно на уязвимом состоянии Эмада. Он слаб, ведь не знает, как следует поступить в тех обстоятельствах, когда правила не позволяют ему быть героем. Эмад берет на себя роль судьи, ставя себя выше остальных и всегда находя крайнего в ситуации. Однако, как справедливо заметила одна из зрительниц во время обсуждения фильма, сомнения возникают в том, «насколько он имеет право судить другого человека».
До самого конца милосердна будет лишь Рана. Она не жалуется и не открывает душу — боится, хоть и пытается остаться цельной личностью после инцидента. Ей нужна защита, но получить ее от супруга невозможно: здесь нет места для реальной заботы и любви, только раздражение и упреки. Чаще всего кто-то присутствует рядом с героями, однако, когда они остаются наедине, в глаза бросается то, насколько им некомфортно находиться вместе.
«Он постоянно уходит, а она в одиночестве остается там, где ей плохо. Это те отношения, которые уже когда-то дали трещину. Но нам этого не показали. Именно поэтому главный герой так относится к своей супруге после того, как происходит чудовищный инцидент в их квартире», — подсказывает Адиля Хайбуллина.
Мнения зрительного зала касательно судьбы виновника произошедшего разделились. Для одних непонятна жалость по отношению к старику и кажется правильным решение проучить его. Для других же, напротив, сострадание к пожилому человеку при смерти едва ли не самое «светлое», что есть в этом фильме, ведь его раскаяние все-таки заметно к финалу истории: «Он вышел со слезами на глазах. Потому что это тоже своего рода унижение. Главный герой мстит иначе. Эмад мог его избить, но ему важно было вручить оставленные деньги, потому что он сам чувствовал себя униженным».
Почему было так важно найти виновника? Ключевым ответом на этот вопрос становится тема уязвленного мужского самолюбия. Моральная дилемма заставляет героя задуматься о том, что для него важнее: состояние жены или один лишь факт безнаказанности чужого человека в глазах соседей. Общественное мнение играет здесь далеко не последнюю роль, но с их точки зрения, женщина — «виновата», а в его случае — «не защищена».
«Если бы эта ситуация произошла в глухой деревне, он бы просто пошел искать его с топором. А здесь все скрыто гримом: надеваются линзы, парики. В конце мы видим его глаза, которые практически наполнены слезами, и ее безнадежное выражение лица», — подытоживает Адиля Хайбуллина, предполагая, что герои продолжат и дальше жить вместе, но как два человека из разных миров.
Асгар Фархади, делая акцент на иранском обществе, стремится передать то, насколько важно быть хорошим и жить в рамках того канона, который существует. Только вот загадкой остается, как бы поступил каждый из зрителей, оказавшись в реальности, полной горя.
Эвелина КАЗАКОВА
Фото автора
Кадры из фильма «Коммивояжер»