Встречи с белым безмолвием, минималистичной природой и медведем
Волонтёр Георгий Андреев не пытается улизнуть в иллюзорную вселенную двухнедельных путешествий all inclusive, а предпочитает туристические поездки со смыслом.
Недавно он вернулся с экологической экспедиции, которую провёл в арктических широтах вместе с другими добровольцами. Георгий рассказал «Казанской Стужурке» историю о том, как он убегал от встречи с медведем и в чём, по его мнению, заключается прелесть лета «ниже нуля».
Георгий, вы позиционируете себя как человек, отдающий предпочтение путешествиям со смыслом – что в вашем понимании это означает?
В моем понимании путешествие со смыслом – это не бегство от реальности, когда ты уезжаешь на две недели в отпуск: позагорать где-то на пляже, чтобы неожиданно это стало своего рода фейерверком, который на фоне всей остальной жизни сильно выделяется. Нет, для меня путешествие является частью жизни, где на определенном отрезке времени ты ищешь и получаешь ответы на внутренние вопросы.
В таком случае, почему вам в голову пришла идея о поездке в холодную Арктику?
Поездка в Арктику не приходила мне в голову, разве что как эфемерная мечта. Арктика, Антарктика, Камчатка, острова Пасхи…Просто так получилось: я искал возможность отправиться туда, где ещё не был. В голове был образ полезного и интересного путешествия, я начал искать, а Арктика – то, что попалось мне, скажем так, неожиданно. Неожиданно попавшись один раз, затянуло на три, и еще, я уверен, будет продолжаться.
Насколько мне известно, вы были на острове Вилькицкого. Почему решили начать освоение края «мерцающих льдов» с необитаемого острова?
Могу сказать, что это была не экспедиция одного человека, а большая система с политическими, коммерческими, экологическими целями, в которой множество людей выполняют свои функции. В случае Арктики – я не самостоятельный путешественник, а лишь часть этой системы, которая связана с экологической составляющей.
Можно ли сказать, что в вашем подсознании теплилось желание проверить себя на прочность в условиях мерзлоты?
В моем сознании всегда живет желание проверить себя на прочность в условиях, которые выходят за границы моей «нормальной жизни». Мне хочется ставить себя в эти условия, смотреть как я реагирую на них, и если ответ мне не нравится, то возникает желание изменить этот паттерн поведения – это тоже один из смыслов путешествия.
Наверняка во время поездки вы столкнулись с определенными трудностями: какие оказались наиболее серьезными, на ваш взгляд?
Смысл в том, что туда едут люди более-менее понимающие, что они делают. Поэтому все трудности, которые там есть, ожидаемы. Физическая работа? Это не проблема. Бывает холодно и мокро? Тоже не смертельно. Мужской коллектив? Знаете, в армию призывают всех подряд, а у нас все сами себя призвали, поэтому ты находишься в сообществе людей с определенным уровнем осознанности и адекватности. Хищники? На самом деле это предсказуемо: у тебя есть модель поведения, которую используешь при встрече с ними, и она вроде как работает.
Что можете сказать по поводу самого запоминающегося момента за время, проведенное на острове Вилькицкого? Каким он был?
Моментов было много, хотя бы тот же прилёт и отлёт, работа над адекватным жилищем, в котором мы должны были проживать: убирать мусор на территории – не самое приятное, но было классно, когда впервые за три дня трудовой деятельности мы сели за стол и сказали: «Да, мы сделали это, мы здесь живем». А когда мы сделали свою баню и в первый раз там попарились, вот это было по-настоящему круто. В целом, из таких мелких моментов и сплетено путешествие в Арктику.
Но всё же, самый яркий момент за время пребывания на острове Вилькицкого – встреча с медведем. Однажды я с ещё одним членом нашей экспедиции – учёным Романом Колесниковым отправился в тундру, где мы проводили своего рода эксперименты – Роман брал пробы грунта и воды, а я фотографировал весь процесс. Мы поставили перед собой цель – дойти до противоположного края острова, где стоял триангуляционный знак, и нам хотелось до него дойти – километров девять в одну только сторону. Мы всегда шли аккуратно, смотрели на горизонт вокруг себя на 360 градусов – если мы не видели медведя, это не значит, что его нет. И, когда до знака оставался примерно километр, мы начали осматривать горизонт и заметили на фоне поля пятно. Я нацелил объектив фотоаппарата и через него увидел, что там, примерно в 500 метрах от нас, находится медведь с медвежонком. К счастью, повезло с ветром – он дул перпендикулярно нашему ходу движению, соответственно наш запах не доходил до медведей. Знаете, так быстро по тундре я никогда не передвигался: если в одну сторону мы шли около трёх часов вразвалочку, то обратно мы практически бежали – за сорок минут преодолели половину пути.
А действительно ли в Арктике так холодно, как говорят?
Так устроен мир, что в Арктике и в Антарктике холодно. Соответственно, мы работаем в летний период времени, это, кстати, очень короткий промежуток в сравнении со средней полосой, в которой я обычно живу. У арктической природы есть лишь месяц, чтобы все те вещи, которые здесь вкладываются в три сезона – весна, лето и осень. За три недели на твоих глазах примерно всё взрывается жизнью: всходит и зеленеет трава, параллельно птицы успевают прилететь, отложить и высидеть яйца, поставить на крыло своих птенцов и улететь на юг.
Почему тогда интерес к освоению арктических просторов набирает популярность?
Я лишь знаю, что для России сейчас освоение Арктики это вопрос стратегического характера, а именно важен северный морской путь, который сокращает путь из Азии в Европу, плюс ко всему это канал для транспортировки углеводородов, которые важны для нашей страны. Вообще, насколько я знаю, активное освоение Арктики началось в прошлом веке, ну а мы сейчас являемся лишь маленьким винтиком в большом механизме.
Поскольку вы были в российской Арктике, то считаете ли, что у российского Севера есть будущее в туристическом вопросе?
В туристическом бизнесе, безусловно, есть свое будущее. В частности, в нашей стране находится богатый регион Ямал, который спонсирует экологические экспедиции. Спонсирование таких экспедиций, как наша, имеет шансы на то, чтобы стать модным, поскольку Ямал может себе это позволить.
Может ли позволить себе в материальном плане россиянин поездку в арктические красоты? Что доступно, так скажем, простому смертному – эдакому путешественнику с ограниченным бюджетом?
Могу привести свой пример – есть люди, которые за двухнедельный отпуск тратят на туристические пакеты столько, сколько я потратил за шесть месяцев путешествия. Всё зависит от личных запросов: можно замечательно попутешествовать дикарём и получить кучу эмоций.
Я знаю, что вы посещали Гоа – один из штатов Индии. Могли бы определить различие между отдыхом в тёплых странах и Арктике, кроме температурных условий?
Отдых для меня – это больше смена деятельности. Настоящее путешествие – это не отдых, потому что в каждой поездке ты растешь, а чтобы расти, необходимо вкладываться энергетически и эмоционально. Это такая же работа. Я не разделяю для себя путешествие и остальную жизнь. Вообще, у меня не проходит такой границы, что где-то я работаю и живу, а потом я отправляюсь в путешествие, а после я там отдыхаю и чувствую, что вот оно, жизнью запахло. Когда я путешествую в смысле перемещения в пространстве, это для меня такая же часть повседневной жизни.
По поводу юга и севера, конечно, это диаметрально противоположные вещи. Юг – это пестрота красок, запахов, форм, эмоций, это такая вещь, которая расширяет горизонты в смысле воззрений на мир, а именно, человек начинает видеть всё разнообразие и яркость мира. Север же – взгляд внутрь. Иными словами, когда ты наблюдаешь весь минимализм северных просторов, всё внимание переключается на единичный объект, который глубоко исследуется и предстает не в виде яркого образа, который пришел и ушёл как в Азии. Север и Юг – две стороны одной медали: с одной стороны - это расширение моего мировоззрения, с другой – умение зрить в корень.
В одном из своих трактатов философ Ницше соотносил Арктику с образом идеального места для ведения жизни вне общества. А какого мнения придерживаетесь вы?
Думаю, так и есть. При уменьшении внешних раздражителей внимание человека заостряется, он начинает видеть детали во внешнем мире, а после – погружаться в своё внутреннее состояние. Такого рода уединение севера располагает к медитации.
Александра Фёдорова
фото из архива интервьюируемого