Камиля Губайдуллина: «Был даже случай, когда нас с оператором держали в заложниках»

Один из самых молодых сотрудников «Эфира», телеведущая Камиля Губайдуллина, работает на ТВ с 19 лет. Корреспонденты «Казанской Стужурки» побеседовали с юной звездой канала и подсмотрели в закулисье жизни на ТВ. 

— Как ты попала на эфир? 

— Мне всегда казалось, что «Эфир» — это лучший канал в республике, что это высшая ступень работы на татарстанском телевидении. И я себе сразу сказала, что когда-нибудь буду там работать. Но подумала — нужно дорасти. Если честно, изначально собиралась пойти на другой канал, а уже потом как-нибудь перебраться в заветное место. Только пик моей решительности целенаправленно изменить жизнь выпал на август. Почти везде руководство было в отпусках. А тянуть не хотелось. И, набравшись смелости, я уже позвонила туда, где мечтала работать. Сказали — приходи, поговорим.

Не без волнения пришла. А там уже началась стажировка. На тот момент этого для счастья мне и хватало — все-таки большая мечта и так близко. Конечно, переживала, что не возьмут. Ложных надежд не строила. Просто старалась, как могла. Иногда даже работала без выходных. Так сильно нравилось. Думала, если даже по итогу стажировки скажут «нет», получу опыт.

В целом, мне показалось, что в работу я влилась быстро. Каждая съемка, каждый монтаж и даже самая мелкая работа приносили большое удовольствие. Но говорить о трудоустройстве не решалась. Хотя и не задумывалась. Все устраивало. А через какое-то время я услышала от директора службы новостей то самое, о чем, наверное, мечтает каждый стажер: «Я бы хотел, чтобы ты у нас работала». Так и началась моя история в новостях. И вот, теперь уже два года почти ежедневно тружусь на телеканале «Эфир». 

— Почему выбрала ТВ, а не печатную журналистику?

— Свой журналистский путь я начала как газетчик. Ещё в школе писала для «Казанских Ведомостей». Потом пробовала себя в интернет-издании «Казань 24». Мне нравилось. Но душа требовала немного другого. Тогда я начала пытаться делать сюжеты для подростковой телепередачи «Тин-клуб». И решила, что да, вот оно. Мне доставляло удовольствие быть в кадре, смотреть отснятое, придумывать текст, а потом все это собирать воедино на монтаже. Это очень интересный процесс. ТВ и печатная журналистика — действительно, требуют разный подход к делу. Чтобы понять, что ближе тебе, нужно просто пробовать. Ну и, что ж лукавить, я люблю болтать и быть в центре внимания. И, как минимум, эту потребность ТВ восполняет.

— А ностальгии или желания написать длинные тексты не возникает?

— Возникает. Писать длинные тексты, «многобукв», еще иногда хочется. Но благо для этого есть Instagram.

— Где видишь больше перспектив — в печатной журналистике, на ТВ или, возможно, все перейдет в чистый онлайн? 

— Перспективы есть везде. Их нужно лишь увидеть. Но если долго пытаетесь в одной сфере или в одном направлении, но не срастается, значит, повод посмотреть немного в другую сторону. Возможно, где-то у вас будет получатся лучше. Нужно лишь попробовать. Особенно пока молодые. Сегодня у нас есть интернет-площадка. Здесь можно примерить на себя любые роли. Я уверена, что ТВ и печатная журналистика будет жить. Но отрицать, что значимость онлайн-изданий растет в бешеном темпе, не буду. Хотя настоящие обороты сейчас набирают социальные сети. Здесь вам и развлечения, и советы, и даже новости. Что касается меня, я тоже ещё в поисках себя.

— Расскажи о самой стрессовой ситуации, связанной с рабочим процессом?

— Телевидение — это сам по себе, в целом, один большой стресс. Это когда все зависит от тебя, но в то же время от тебя ничего не зависит. Чтобы получить желаемый результат, нужно, чтобы сложилось все. Работа корреспондента, оператора, монтажера, редактора выпуска, ведущего. То есть ты начальник своего продукта, ты руководишь процессом его изготовления, но всегда где-то и что-то может пойти не так. Ты всегда хоть немного, но на нервах. Здесь все непредсказуемо, все всегда меняется. Иногда до выпуска может оставаться полчаса, твой сюжет стоит первым, а ты ещё только приступаешь к монтажу. Или важный спикер может отказаться от съёмок в последний момент, замены нет, а без этого весь материал сыпется. Это бешеный адреналин. Но в этом что-то есть.

Был даже случай, когда нас с оператором держали, так скажем, в заложниках. Мы тогда снимали сюжет о мошенниках, пришли с жертвой их деяний к ним в офис, а после они нас заперли и не выпускали. Я тогда и полгода-то не проработала, не знала, как себя вести. Но решила, что спокойствие — самый лучший вариант. Хотя сделать это было трудно. Ситуация для меня была крайне стрессовая. Никогда ведь не знаешь, что у людей на уме. Тогда, благо, все закончилось хорошо. Пусть и не без полиции. Самое главное, что в этот напряженный момент я все равно думала о том, каким же будет сюжет и успею ли я его написать. 

— Поговорим об ожиданиях и реальности. Какие иллюзии о журналистике разбились, увы или к счастью, не оправдались?

— Будем честны, все до определенного момента смотрят на профессию журналиста сквозь призму розовых очков. Кажется, что это история про творчество, бесконечное количество знакомств и связей. И это, действительно, имеет место быть. Но в реальности все намного сложнее, чем кажется. И уж тем более это не история про большие деньги и гонорары. Я не могу сказать, что строила какие-то иллюзии. Изначально. Знала, на что иду. Меня предупреждали. Но амбиций раньше, наверное, было больше. До какого-то момента, действительно, местами мыслила поверхностно.

— Были случаи, после которых ты вообще хотела уйти из профессии?

— Это желание может посещать меня каждый день. Когда все идет не так, не клеится и ещё что-то. Тут просто важно взять себя в руки. Я сама по себе человек тонкой натуры и все принимаю близко к сердцу. Поэтому каждый провал и неудачу переживаю очень остро. Таким, кстати, на ТВ и в журналистике не место. Но я как-то все еще держусь. Видимо, потому что работаю над этим.

— Если и менять род деятельности, то на какой и почему?

— Периодически задумываюсь об этом. Но пока ответа на этот вопрос нет. Ищу себя.

— Тебя узнают на улице? Расскажи, каково было впервые?

— Не могу сказать, что это происходило ежедневно. Или очень часто. Но пару раз такое было. В первый раз это случилось через полгода моей работы. Мы были на съемках, прохожий мужчина остановился и сказал: «О, Камиля! А я вас только по телевизору видел! Теперь вот вживую!». Ой, как мне было приятно. Наверное, на всю жизнь этого мужчину запомню.

В самый последний раз было пару месяцев назад. В переполненном автобусе. Девочки шушукались, мол это же, кажется, с телеканала «Эфир». А вообще, если хочется, чтоб узнавали и ценили, наверное, нужно лучше работать. Имя себе я пока не сделала.

— Самое сложное в работе на ТВ?

— Самое сложное — правильно выстроить работу на съемочной площадке. Ты потом можешь написать супер-текст, но если на месте отработал в полсилы — шедевров не жди. Надо направить оператора, расположить собеседника, собрать максимум интересной информации, но, что самое главное, уметь быстро сориентироваться. Времени долго думать нет. Приехал на площадку, примерно посмотрел, что есть, послушал историю-проблему. В голове уже должен выстроиться сюжет, пусть и схематично. А дальше — выжать все по максимуму. Если на съемках сделал все грамотно, писать и монтировать будет очень легко.

Второе — защищаться от потока негативной информации. Ежедневно… Вернее, даже ежечасно поступают звонки, смс людей с проблемами. У всех они абсолютно разные. Ты все слушаешь, все перевариваешь у себя в голове. Некоторые очень агрессивно настроены, могут винить и тебя во всех бедах. Нужно сохранять спокойствие. Это большой труд в эмоциональном плане. После некоторых съёмок возвращаешься подавленным. Потому что чтобы сделать материал хорошо, нужно пережить историю, пропустить через себя. Так и выгореть можно. А ведь помимо чужих проблем, есть и свои, которые на работе нужно отпускать. В общем, свой эмоциональный интеллект нужно развивать. 

— Самое приятное в работе на ТВ?

— Приятно получать обратную связь от зрителей и, конечно же, спасибо от героев сюжетов. Мысль о том, что ты решил чью-то проблему, не может не греть. Это вдохновляет. Понимаешь, что не зря работаешь.

— Какой у тебя любимый сюжет? Расскажи историю о том, как вы его снимали.

— Любимые сюжеты — это а) те, что принесли пользу другим, б) те, которые принесли внутреннее удовольствие себе. Такие есть, но так сразу, наверное, не выделю. Просто круто, когда воплощаешь в реальность все задуманное, а оно ещё и результат даёт. После некоторых сюжетов за дело берутся, например, правоохранительные органы, и проблема людей в момент решается.

Один из примеров: была история с рабочими в бирюлинском совхозе. Они строили парк. Но им не выплатили деньги за проделанную работу, и мужчины не могли вернуться на родину, а они из разных уголков страны. Тогда жили как могли, сами сделали себе кровати, удочки, ели только пойманную рыбу, мылись в речке. Такие современные «робинзоны». После выхода сюжета в эфир к ним прибежали местные жители с кучей еды, предлагали помощь, даже готовы были собрать всем поселением деньги, которые им задолжали. Но самое главное — подключилась прокуратура. И на следующий день вопрос решился. Всю сумму им выплатили, и они смогли вернуться домой. Потом долго нас благодарили. И это же круто понимать, что это все после твоей работы произошло!

— Любишь прямые эфиры? Как справляешься с нервами?

— Очень люблю. Даже когда не получается. Прямые включения очень помогают вырасти. Сначала у меня с ними не заладилось. Первое прямое просто не состоялось. Мы не успели вовремя выстроиться. Я тогда очень расстроилась и сильно переживала. Второе — уже лучше, но не без минусов и портящих обстоятельств: все оттараторила, даже от волнения с ведущей забыла поздороваться.

А дальше по нарастающей. С каждым разом только улучшаешь навыки. С прямыми включениями я научилась относиться к неудачам, как к опыту. Мол, ага, вот слабая сторона, исправим.

Это такое сиюминутное дело, и все всегда так быстро меняется. Может техника подвести, спикер убежать, картинка сзади испортиться. В последний раз на прямое пришлось выстраиваться за две-три минуты до эфира. И да, материал мог бы быть и лучше. Ну, ничего, зато теперь есть и такой опыт.

Немного нервничать на прямых будешь всегда. В этом и кайф. Но, чтобы это не мешало, нужно, чтобы вся команда была спокойна. От оператора до выпуска. Напряжение очень сильно передается. Нужно взять на себя роль лидера и вселить всем уверенность. Это, конечно, сложно.

— У тебя есть мечта? Она связана с профдеятельностью журналистки?

— О мечтах принято молчать. Частично да, с журналистикой.

— Есть какая-то направленность сюжетов, которые ты бы хотела делать чаще? Возможно, иметь собственную рубрику?

— Свое направление и тематику, в которой особо хороша, я пока не нашла. Берусь за все, пробую, ошибаюсь. К чему-то, думаю, приду. Иногда ловлю себя на мысли, что мне нравится анализировать, что-то обозревать.

— В какие темы стараешься не лезть лишний раз и почему?

— Хотела сказать, что не люблю лезть в религиозные вопросы, но за последний год будто слишком часто их касаюсь. И мне даже начинает нравится. Но тут все зависит от случая, конечно. Раньше бы сказала, что не люблю писать об экономике и политике. Но нет, со временем и это стало по душе. Пока тем, что прям воротит, нет. Что-то получается лучше, что-то хуже. Поэтому предпочитаю действовать по обстоятельствам. Если сразу пойму, что эту тему или вопрос не смогу раскрыть должным образом — не возьмусь.

— Как поменялась твоя жизнь за карантин, сильно он сказался на работе?

— Пандемия, конечно, запомнилась. Карантина для нас как такого не было. Новости должны быть всегда, работали не переставая. Сначала было страшно, потом привычно. Правда, через какое-то время самоизоляцию на себе тоже ощутили. Чтобы минимизировать риски, разделились по бригадам. Работали неделю через неделю. То есть с частью коллег не пересекались вообще. Это здравое решение. Но поначалу было непривычно и грустно. Зато это очень сплотило нас с другой частью коллег — со своей бригадой. Все сблизились и сдружились. Такая мини-рабочая семья. А со второй частью поддерживали связь онлайн. Иногда даже креативные видео-приветы отправляли. 

— Как думаешь, какие самые главные навыки дала тебе работа телеведущей?

— Да в целом многое, что я могу, мне дала работа корреспондентом. Я бы даже сказала, придала уверенности в себе. Научила выстраивать общение. Признавать ошибки и значимость неудач. Умение воспринимать критику, быстро реагировать на сложные обстоятельства. Список огромен.

— Скажешь пару слов тем, кто хочет быть журналистом?

— Семь раз отмерь, один раз — отрежь. Тут нужно подумать, реально ли все это вам нужно. Ну а если поняли, что да, очень хочется — не тормозите. Лезьте, пробуйте, пытайтесь, ошибайтесь, учитесь. Не нужно бояться сделать что-то не то. Бойтесь ничего не сделать. 

Марина УСОЛЬЦЕВА

Валерия КОСАРЕВА

Фото предоставлены редакцией «Эфира»